Статья Марины Масловой «ЛИТЕРАТУРА – ТОЖЕ ФРОНТ…»

Марина Маслова
 
 «ЛИТЕРАТУРА  –  ТОЖЕ ФРОНТ…»
 
Фёдор Абрамов и Евгений Носов:
русские почвенники на передовой
 
 
15 января 2024 года исполняется 99 лет со дня рождения Евгения Ивановича Носова. Вспоминая события прошедшего лета, поневоле задумаешься: родись Евгений Носов на три месяца раньше – и быть ему участником Курской битвы…  А там мало кто уцелел… Но Господь уготовал ему судьбу великого русского писателя, почвенника, труженика-подвижника русской литературы!
Эта статья напечатана в специальном патриотическом выпуске журнала «Двина», издаваемом в Архангельске, на родине писателя Фёдора Абрамова, с которым Евгений Иванович переписывался и который нашего «курского шлемоносца» очень уважал и ценил.
Спецвыпуск «Двины», вышедший под девизом «Поостри сердце мужеством», предназначен для наших солдат, для молодых ребят, которым, как и героям этих авторских размышлений, сегодня только двадцать или чуть больше. Спасибо, сыны и братья, что вы нас защищаете! И дай вам Бог вернуться живыми и с долгожданной Победой!
 
Летом 2023 года исполнилось 80 лет Курской битве (5 июля - 23 августа 1943), остановившей, опрокинувшей врага, ставшей началом наступательного движения Красной Армии. Этим же летом впервые в России прошла Всероссийская конференция, посвящённая жизни и творчеству писателя-фронтовика Евгения Носова. Говорить о Носове и не говорить о войне – невозможно, его судьба неотделима от судьбы страны и целого народа. Он и стал эпическим певцом народа-освободителя, народа-труженика. Он писал о русской деревне – и одновременно о русской войне, Великой Отечественной, освободительной. Это он явил всему миру образ русского воина, воина-пахаря, воина-созидателя. Он впервые показал крестьянский характер народной Победы, воплотив личный опыт войны и знание народной жизни во вдохновенном эпическом полотне – повести «Усвятские шлемоносцы». И не случайно на этой курской встрече прозвучало имя другого великого певца «русской красоты» – архангельского «неистового правдолюбца», летописца северной деревни, автора романа-тетралогии «Братья и сёстры» Фёдора Абрамова. В этом году исполнилось 40 лет со дня его ухода (14 мая 1983).
Памяти Фёдора Абрамова и Евгения Носова посвящены эти размышления, озарённые отблесками зарниц Курской битвы.
 
Через 30 лет после Победы над врагом и над собственной неотступной болью, став уже известным на весь мир прозаиком, Евгений Носов как-то написал в своём очерке: «Литература – тоже фронт, тоже битва за сознание людей…».
Многое ли изменилось с тех пор? Прошло чуть менее полувека – и вот мы снова ведём «битву за сознание людей» и борьбу с послевоенной разрухой на освобождённых от нацистов территориях… Битва происходит сегодня на всех фронтах. Не только на фронтах СВО (кому-то далёких, кому-то близких), но и здесь, «в тылу», на культурно-идеологическом фронте. «Трусливые удары в спину», о которых говорил Носов, имея в виду предательства прежних военных лет, продолжаются и сегодня. Несмотря на подъём патриотического духа, мы всё ещё живём в стране, где живая, современная русская литература остаётся «запрещённой»…
 
***
Когда началась Великая Отечественная война, Фёдор Абрамов  уже через два дня, 24 июня 1941 года, после третьего курса Ленинградского университета, ушёл добровольцем в народное ополчение. Евгений Носов дотянул до совершеннолетия в оккупированном Курске и тоже с учебной скамьи, уже после освобождения города от фашистов, ушёл на фронт. Впрочем, сначала была учебка.
По-своему созвучны фронтовые судьбы Абрамова и Носова. Разница в возрасте в пять лет, конечно, сыграла свою роль – Носов, родившийся в 1925-ом, начал свою войну уже после грандиозного перелома, уже гнали врага вспять по недавно выжженным и истоптанным немецкими сапогами хлебным полям России и Белоруссии. Призванный в сентябре сорок третьего, он до марта следующего года был курсантом 45-го учебного полка Западного фронта. Война по-настоящему началась для него лишь весной 1944-го. В неопубликованной автобиографии он писал: «На фронте мне выпала тяжкая доля противотанкового артиллериста. Это постоянная дуэль с танками – кто кого… Или ты его, или, если промазал, он тебя…»
Абрамов служил пулемётчиком в артиллерийско-пулемётном батальоне, в сентябре 1941-го был ранен в руку, после лечения вернулся на передовую. Правда, через два месяца снова получил ранение, на этот раз тяжёлое (были перебиты обе ноги), и только чудом уцелел от погибели – нечаянно его обнаружил боец похоронной команды, собиравшей убитых с поля боя. «Я из числа счастливейших», – вспоминал он потом своё чудесное спасение. Вернуться на фронт уже не довелось.
Блокадную зиму 1941-1942 года Абрамов провёл в ленинградском госпитале, весной был эвакуирован по льду Ладожского озера, и с лета 1942-го служил в запасном стрелковом полку в Архангельском военном округе. Весной 1943-го его мобилизовали на службу в Отдел контрразведки НКО «Смерш». Предысторию этого поворота в судьбе писателя, его мотивацию объяснил прозаик Михаил Попов в очерке «Лейтенант Абрамов против адмирала Канариса»:
«1 февраля 1943 года старшего сержанта Абрамова перевели в Архангельское военно-пулемётное училище и назначили помощником командира взвода. Он – фронтовик, стоявший насмерть под Ленинградом, боец опытный, и ему есть что передать из своих оплаченных кровью навыков ещё не обстрелянным бойцам. Таковы были основания для перевода.
Как сложилась бы дальнейшая судьба Фёдора Абрамова, если бы его служба в училище продолжалась хотя бы до лета 1943 года? Не исключено, что вместе с выпуском он отправился бы в действующую армию – не по приказу, так добровольно, он ведь был горячий, сердце его пылало ненавистью к захватчикам. А там что? Впереди Курская битва, в которой мало кто уцелел. Но судьба распорядилась иначе. Фёдор Абрамов стал бойцом невидимого, но не менее опасного фронта».
Боец Евгений Носов был всегда на передовой. Будучи наводчиком орудия артиллерийской батареи истребителей танков, «бил прямой наводкой с открытых позиций». Это и про него ходила на фронте поговорка: «Где смелый стоит с бронебойным ружьём, там танки врага полыхают огнём». И был он уверен, что вражеские пули и снаряды облетают его. Да так и было – облетали! Два года был неуязвим. Но однажды увлёкся, по его собственному признанию,  «мстительным удовольствием», паля по врагу в суете превосходства и оттого мимо. Вот тогда и возник будто ниоткуда, как Божье возмездие, врачующее бесплодную юношескую гордыню, тот самоходный «фердинанд»…
Уже после госпиталя, после Победы, написал он свой автобиографический рассказ «Красное вино Победы», будто покаявшись в неуместности мальчишеской бравады в бою с опытным и хитрым противником. В бою не балуй, тут нужно хладнокровие, выдержка и спокойная уверенность в своей правоте, правоте своего народа, воюющего ради мира, а не ради войны. Потому в рассказе основательный мезенский «мужик-лесовик», «рассудительный помор» Бородухов подытоживает: «Баловство – оно, парень, не дело».
…Ранение было тяжёлым, раздробило плечо и лопатку, заклинило в локтевом суставе правую руку. В тексте художественного повествования герой скажет, что его «изрешетило осколками». Писатель умолчал, что один осколок засел глубоко внутри, да так и остался там на всю жизнь. Но всё-таки – жизнь! Так что и Евгений Носов мог бы сказать, что он «из числа счастливейших», как это говорил о себе дважды раненный Фёдор Абрамов.
 
Не терять сыновнее чувство…
 
Немного о том, как возникла эта тема.
Упомянутая выше конференция проводилась в Литературном музее Курской области, на родине Евгения Носова. Потому открывала её руководитель музея Наталья Захарова. Приветствуя гостей и участников, она сообщила, что буквально вчера вернулась из Верколы, где была потрясена музейной экспозицией, посвящённой творческому диалогу Фёдора Абрамова и Евгения Носова. «Почему у нас нет ничего подобного?!» – восклицала она, и это прозвучало как призыв к действию. Вполне понятная зависть к коллегам-музейщикам с берегов Пинеги, располагающим перепиской Носова и Абрамова, навела на мысль о сотрудничестве курских и архангельских литераторов, совместном собирании сокровищ, то есть изучении прозы и публицистики двух гигантов-почвенников, одного из которых сегодня называют курским соловьём и воином-шлемоносцем, а другого – неистовым правдолюбцем, Аввакумом ХХ века. Об этом и написала я Михаилу Попову.
А после, сочиняя отчёт о прошедшем форуме, вдруг увидела и другую перекличку. Будто свыше аукнулось организаторам конференции избрать именно эти слова в качестве девиза курской встречи: «Сколько мы ещё не знаем! Какое-нибудь худосочное озерцо, тут же под городом, полно жизни, но какова она, эта жизнь, – для многих такая же загадка, как тайна планеты Марс. А мы ещё мечтаем о путешествиях в дальние страны, думаем открывать, удивлять мир. Вот они, дальние неведомые страны, вокруг тебя. Поля, луга, рощи, реки, озёра…»
Цитата дана в Программе конференции как эпиграф, так что призывом постигать мир вокруг себя и не искать красот в чужих землях Евгений Носов благословил первую встречу, посвящённую всестороннему изучению его творческого наследия. Так он перебросил мостик через пространство в полторы тысячи километров (примерно столько между Курском и Архангельском). Ведь начиналась встреча с рассказа о Верколе, о впечатлениях «на абрамовском угоре», и носовский девиз её оказался так созвучен заветным мыслям Фёдора Абрамова: «Для всякого честного человека любовь к Родине – это святой долг по её возвышению и, если надо, защите. Только люди с пустой душой теряют сыновнее чувство к Родине».
Чтобы не терять это святое сыновнее чувство, собрались на курской земле литераторы, журналисты, историки, краеведы, лингвисты, литературоведы, библиотекари, учителя-словесники и студенты-филологи, все, кому дорого наследие великого курянина, сумевшего и защитить и возвысить свою малую и большую Родину.
В одном из писем к Виктору Астафьеву Носов признавался, что задумал новую вещь: «Хочу воспроизвести в прозе “Слово о полку Игореве”». Это и был замысел повести-поэмы «Усвятские шлемоносцы», посвящённой первым дням войны. Самым зловещим символом у Носова оказываются чёрные крылья степного орла, распростёртые в небе над деревенькой Усвяты, над золотисто-хлебными полями России. Не потому ли, что солдат Носов хранил в памяти священные слова песни, поднявшей на подвиг всю страну…
Не смеют крылья чёрные
Над Родиной летать,
Поля её просторные
Не смеет враг топтать!
Пусть ярость благородная
Вскипает, как волна, –
Идёт война народная,
Священная война!
Он уходил на войну восемнадцатилетним, по ещё дымящимся полям Курской битвы, полтора года воевал на передовой и всего за три месяца до Победы оказался в госпитале. Но весь его дальнейший литературный путь – это тоже передовая, тоже фронт…
И мы не вправе забывать, как было трудно нашим отцам-фронтовикам идти к нашей общей Победе...
 
Огненное лето 43-го года
 
Курская дуга, Курский фас, Курский выступ… Одна из величайших битв второй мировой… Курская аномалия, так и не разгаданная до конца… Событие, развернувшее вспять ход истории…
А помним ли мы сегодня, что же это такое – Курская дуга?
Листаю документальную книгу «Курская битва». Книга советская, моя «ровесница»... В инете нынче можно всяко прочитать, перевирают напропалую, потому книга надёжнее…
«С выходом Красной Армии в район западнее Курска… в крайне тяжёлое положение были поставлены соединения противника на юге. Для войск группы армий «Юг» создалась угроза удара советских соединений непосредственно в тыл донбасской группировке врага. …Здесь немецкий фронт, охватывающий Донбасс, выступал как «балкон» далеко на восток параллельно северному побережью Азовского моря. На юго-западном направлении своеобразная обстановка сложилась в районах Орла, Курска и Харькова. В ходе зимнего наступления 1942/43 г. здесь образовался огромный выступ, глубоко вдававшийся в расположение противника.  Протяжённость его по фронту достигала 550 км. Наличие Курского выступа создавало весьма выгодные условия для нанесения ударов по флангу и тылу немецко-фашистских группировок, сосредоточенных в районе Орла и Брянска и в районе Харькова и Белгорода. (…) Дугообразное начертание линии фронта позволяло и немецко-фашистским войскам осуществить удары по сходящимся направлениям с орловского и белгородско-харьковского выступов по флангам нашей группировки, занимавшей Курскую дугу».
Для проведения операции «Цитадель» гитлеровское командование сосредоточило на Курском выступе неслыханное количество военной техники и боевых ресурсов. Гитлер был уверен в удачном исходе битвы за Курскую дугу. Горделиво заявлял: «никогда ещё немецкие войска в России не были так хорошо подготовлены и никогда не были так хорошо оснащены тяжёлым оружием». Ослеплённый самоуверенностью, не учёл он самое главное – беспримерный героизм и бесстрашие русских солдат, готовность защитников России стоять на своей земле до конца, безоглядно, без тени сомнения в святой правоте своей Родины.
…Самые ожесточённые бои проходили в районе Понырей и Ольховатки, северо-восточнее Курска. В центре боёв была «танковая высота» 257, куда жадно рвались фашисты. Это была ключевая точка всего ольховатского направления. Врагу удалось ненадолго занять высоту, но здесь его наступление захлебнулось…
…Ныне этот посёлок называется Игишево. В июле сорок третьего небольшая деревня северо-западнее Ольховатки называлась Самодуровкой. Историю свою она вела от знаменитого Самодурова болота, которое краеведы считают местом таинственным, напитанным духом древности. Старожилы говорили, будто в тихие летние ночи над поверхностью стоячих вод и теперь ещё слышны всплески вёсел и лёгонький шум волны – это незримые ладьи предков-русичей вечно проплывают по старинному пути из Днепра в Волгу.  Хоть и заилилось русло былой водной артерии, называемой «великим водным путём», по которому можно было «без волока» перебраться из Чёрного моря в Каспийское, а только память земли не угасает, хранит следы прошлого, нет-нет да и подающего какой-нибудь знак – то ночным шорохом на болоте, то вскриком птицы в уремных зарослях. Не этим ли путём в лето 965-е дружинники великого князя Святослава Игоревича, сбираясь в поход на хазар, тайно спускались в ладьях по Оке и Волге до крепости Итиль, в тыл врага, ожидавшего князя русов между Днепром и Доном…
 
Родина или смерть!
 
…Утром 8 июля 1943-го здесь завязалась жесточайшая схватка. Более трёхсот танков и самоходок противника при поддержке авиации и артиллерии двинулись в атаку. Им противостояла 3-я истребительная бригада советских войск. Главный удар пришёлся по батарее артиллерийского полка, которой командовал капитан Игишев. Подпустив вражеские танки на максимально доступное расстояние, командир отдал приказ открыть огонь. Четыре фашистских танка с первого удара заполыхали. Но гитлеровская артиллерия и авиация обрушили на батарею ответный шквал огня. Комбат Игишев не дрогнул, призвал своих бойцов стоять до конца. В военном архиве сохранились слова его донесения командованию: «Либо все погибнем, либо и эта атака будет отбита, но назад не отступим». И они не отступили, подбив девятнадцать танков, отчего остальные «тигры» и «пантеры» повернули вспять. Раненый капитан Игишев поднял в атаку оставшихся в живых солдат, вдохновляя их призывом «За Родину!».
А старинная Самодуровка с тех пор носит имя прославленного комбата, Героя Советского Союза (посмертно) Георгия Ивановича Игишева, ставшего одним из главных героев Курской дуги.
Враг недооценил силу сопротивления русских и решимость драться за свою землю до конца. И хотя фашисты в тот день не прекратили атак, лишь перенацелили удары, исход Курской битвы был предрешён.
…Листаю пожелтевшие страницы книги… Из архивов Министерства Обороны… О напряжённости боёв и решимости личного состава сражаться насмерть ярко свидетельствует донесение… на имя командира 2-й истребительной дивизии. (…)“Противник… в направлении Тёплое подтягивает 200 танков и мотопехоту, приготавливается ко второй фронтовой атаке. В направлении Никольское развивает активные действия.  ...Будем драться. Или выстоим или погибнем. Автотранспорта нет. Нуждаюсь в боеприпасах всех видов. Резерв в бой ввёл. Жду ваших указаний”. Из доклада командира подразделения: “Бойцы в напряжении до предела, в упор расстреливают танки. Только что отразили очередную атаку. Ждут новую. Пока мы живы, вражеские танки на этом участке не пройдут”.
И танки здесь не прошли…
В битве под Курском наступательная стратегия вермахта потерпела полный крах. Сегодня на месте этого грандиозного противостояния сил добра и зла, света и тьмы возвышается мемориальный комплекс «Тепловские высоты». Сюда приезжают люди со всей России, чтобы соприкоснуться духом с этой землёй, впитавшей навеки неслыханную героику тех дней, чтобы почувствовать, буквально ощутить кожей волевую напряжённость пространства, неодолимой преградой вставшего на пути врага. Здесь шумит ветер русской истории и здесь силовая линия, проходящая сквозь сердцевину русского народа.
«Плохо же враги знали русский народ и русскую душу! Ничему их не научила история прежних нашествий!», – восклицает  Михаил Попов в очерке о Фёдоре Абрамове. А ведь и впрямь: Куликово поле, Бородинское поле, Прохоровское поле… Поле Курской битвы… И все бескрайние русские поля, с незапамятных времён хранящие следы ратной славы – от побед Святослава до наступательных боёв Красной Армии…
Поле, русское поле…
Светит луна или падает снег, –
Счастьем и болью вместе с тобою.
Нет, не забыть тебя сердцем вовек.
 
Память – посох праведного пути
 
Под таким девизом вышел один из недавних номеров журнала «Двина», который читают и у нас в Курске. Чтобы двигаться в праведном направлении, нельзя забывать прошлое. Потому и помним мы эти дни: 5 июля – Курская битва, 12 июля – грандиозное танковое сражение под Прохоровкой,  русские войска перешли в решительное наступление, 13 июля – Германия поспешно сворачивает операцию «Цитадель», гитлеровцы отступают. С середины июля – наступление русской армии на Донбасс, в первых числах августа освобожден Белгород, затем Харьков…
…Высоковольтная Курская дуга и доныне не даёт покоя ненавистникам России, и сегодня, как в сорок третьем, в тех же координатах, бьются силы нечистые со Святой Русью. В те же июльские дни 2023-го Курское приграничье обстреливают военные силы нацистской Украины (которую теперь называют Антироссией) и НАТО. Это фашистская месть за неудачу сорок третьего?
Но и сегодня, как тогда, по сантиметру, по полшага выгрызает Донбасс назад свои территории...
А не заглянуть ли нам глубже в историю?.. В те же дни, а именно 3 июля 965 года, дружина князя Святослава Игоревича Храброго из рода Рюриковичей разгромила хазарское войско, взяв крепость Итиль. Паразитическое государство Хазария рухнуло. Сегодня в память победоносного похода русичей возвышается в живописном месте Белгородской области монументальная скульптура: Святослав на коне поражает хазарского воина (автор её курянин Вячеслав Клыков). И хоть был Святослав язычником, да и Русь ещё не ведала истинной веры, нам ясно при взгляде на эту фигуру – он подобен святому Георгию Победоносцу, поправшему  лукавого змия. Топчет конь его тело врага поверженного, облачённого в рогатый шлем. Эти-то рога и выказывают врага! Их и топчет конь заступника земли русичей. Победа над Хазарией дала духовную независимость, объединила большую часть восточнославянских племён в единое государство – Киевскую Русь. Открылась свободная дорога на Восток. Но прежде всего это была мировоззренческая победа Руси – выбор своего пути духовного развития. А вскоре и великий князь Владимир Святославич по прозвищу Красное Солнышко крестил Русь, поправ идолов, обратив язычников в православную веру.
…В те же июльские дни, а именно 15 июля 1240 года, грянула ещё одна эпохальная битва – Невская. У слияния рек Ижоры и Невы немногочисленная рать великого князя Александра Ярославича сразилась со шведами, посягнувшими на русские земли. Без труда опрокинул их князь Александр, и за эту победу нарекли его Невским. С этим именем встал он в бессмертный полк русских святых воинов, защитников православной веры на веки веков. Небесный покровитель России, не проигравший ни одного земного сражения!
…Навечно зачислен в списки личного состава воинской части и отважный комбат Игишев, ставший бессмертным героем в двадцать один год...
 
Двадцатилетние…
 
Двадцатилетье. Курская дуга –
Как радуга из подвигов и славы.
Налево – Курск, Орёл в дыму – направо,
Здесь враг впервые «тиграми» пугал.
Прибита рожь к земле дождём кровавым,
Свинцовый дым распластан на лугах.
Не знаю, есть ли в мире крепче сплавы –
Двадцатилетье, Курская дуга.
 
Автору этих строк, нижегородскому поэту Виктору Авдееву, участнику боёв под Москвой, под Сталинградом, под Курском, было восемнадцать, когда ушёл на фронт. Стихи называются «Моё совершеннолетие». На взрытых хлебных полях и вытоптанных лугах Курской битвы, опрокинувшей надменное шествие врага по русской земле, он был уже двадцатилетним…
Ровно двадцать было и Евгению Носову в феврале сорок пятого, когда он метко подбил вражеский танк, но из-за тяжёлого ранения вынужден был закончить свою войну чуть ранее всеобщей Победы…
Чуть более двадцати было и Фёдору Абрамову, когда он после третьего курса университета ушёл добровольцем в народное ополчение. Бросался в самое пекло, дважды был ранен...
А ведь столько же было и Святославу, когда разгромил он Хазарию, освободив славянские земли от засилья халдейского…
 И святому благоверному Александру Невскому было примерно  двадцать в том молниеносно-победном сражении на Неве…
 
Русская красота
 
Высшим проявлением красоты – он даже подчёркивал: русской красоты –  Фёдор Абрамов считал самопожертвование. «Самопожертвование как высшее проявление русской красоты. Эта традиция в нашей литературе оборвалась на Чехове. В какой-то мере она была подхвачена Буниным и начисто утрачена в советской литературе»… Тут он, пожалуй, не совсем прав... А «Молодая гвардия» Александра Фадеева – разве не русская красота? Не самопожертвование? Но надо понимать, почему советской литературе Абрамов отказал в «русской красоте». Под этой красотой он мыслил духовную силу, красоту веры и готовность отдать жизнь за свою веру. Но такими отчётливыми категориями в советскую эпоху мало кто мыслил и, тем более, изъяснялся. А вот роман Абрамова «Братья и сёстры» такую красоту миру явил. Это произведение сегодня относят к жанру православного реализма (а вовсе не социалистического, какового требовали от советских авторов). Николай Коняев в документально-художественной книге «Житие Фёдора Абрамова» пишет: «…Божьим чудом представляется нам появление в советской литературе в конце пятидесятых – начале шестидесятых годов писателей, представляющих направление, которое либеральная критика пыталась определить как «деревенщиков» или «тихих лириков», но которые на самом деле являлись ярчайшими представителями школы православного реализма. Направление это, к которому, несомненно, принадлежал и Фёдор Абрамов, продолжило традиции русской духовной литературы и русской классической литературы Х1Х века, но имело оно и свои особенности, которые во многом определялись историческим и духовным контекстом начала второй половины ХХ века».
К этому же направлению, без сомнения, принадлежит и Евгений Носов, «писатель от Бога», как считал Фёдор Абрамов, и «отменнейший труженик литературы», по слову Василя Быкова. То есть и дар у него был (коим можно бы пользоваться по своему усмотрению), но была и непрестанная огранка своего таланта, дабы послужил он достойно во славу Бога и народа православного.
В 1970 году Фёдор Абрамов писал курянину, которого очень уважал и ценил, и даже учился у него, несмотря на своё старшинство: «Молю Бога, чтобы Он тебя подвигнул на роман о наших предках. У тебя он выйдет, ты кожей чувствуешь Россию, её историю. Сейчас, слава Богу, опять стали поговаривать о русском характере, русской душе, так вот там, в этих древних пластах, завязь русской души, русского характера».
И через семь лет страна читала эпическую повесть Носова о народном характере освободительной Отечественной войны, повесть-гимн советскому крестьянству «Усвятские шлемоносцы». И деревенька Усвяты, откуда шло народное ополчение,  мыслилась символом всей России...
 
Сокрытая сила
 
 Однажды в письме к М.С. Астафьевой-Корякиной, характеризуя только что прочитанную книгу, Евгений Иванович Носов написал так: «Я закрыл её с уважением и с какой-то возвышенной думой о сокрытой силе русского человека, о невостребованности его доброты, святого долготерпения и тех духовных сокровищ, кои несут свет и благо, где бы этот человек ни жил и чего бы ни касались его руки и душа».
Как важна эта мысль о невостребованности доброты русского человека! Кажется, никому во всём мире она сегодня не нужна… Только неприязнь к русским, ненависть и желание стереть с лица земли даже память о миролюбивом и терпеливом народе. Вон у Носова в «Шлемоносцах» как боятся мужики убивать на войне… А как тогда защитить Родину?..
А ведь и «святое долготерпение» не означает бесхребетную подчинённость чужой воле, чужому насилию. Терпит русский человек ради Бога, ради Христа, а если попрать его веру, то святое долготерпение обернётся священным гневом. И тогда услышит враг нашу песню –
Пусть ярость благородная
Вскипает, как волна, –
Идёт война народная,
Священная война!